Пять вопросов об анимации и телевидении,
КОТОРЫЕ ВЫ ХОТЕЛИ ЗАДАТЬ, НО НЕ ЗНАЛИ КОМУ
Нашим Вергилием в этом совмещенном раю любезно согласился быть Иван Максимов. Поклонники анимационного кино (в просторечии - мультипликации) хорошо знают этого стильного режиссера. Остальные жители России именно благодаря кратким и убедительным анимационным клипам Ивана Максимова узнали, почему надо пользоваться презервативом и не надо голосовать за коммунистов. (Как говорил один известный персонаж "Бриллиантовой руки", смотри не перепутай.) Без Максимова мы не нашли бы в рыночных джунглях "Москитола" и опухли бы от комариных укусов. Вам этого мало? Что ж, если ваши дети учились читать по "Улице "Сезам", то от Ивана Максимова они узнали шесть важнейших букв, без которых не обойдется ни одно приличное слово. О лучшем эксперте, в общем, мечтать не приходится. Итак.
1. КТО ВСЕ-ТАКИ РИСУЕТ СОВРЕМЕННЫЕ МУЛЬТФИЛЬМЫ - ЧЕЛОВЕК ИЛИ КОМПЬЮТЕР?
И правда. Если глазу удается выхватить кадр из среднестатистического мультфильма на ТВ. он оказывается устроенным как-то до отвращения примитивно. Как детская железная дорога, из дуг и прямых отрезков. Убого раскрашенный. Движение обычно аскетично - ноги идут, остальное покоится, кроме фона, который покорно движется назад. Сама минимальность творческого усилия, кажется, просчитана дурно настроенной машиной.
Контекст телевидения тут не случаен. Зайдите в любой видеомагазин и окиньте взглядом полку с мультфильмами. Вот они - от "Короля-Льва" до "Новых Бременских". Примерно столько вам покажут по 7-8 основным телеканалам за неделю. Видео - все-таки выжимка. Настоящий поток у вас дома на тумбочке. И сквозь почти что даже и не мутную, а прозрачную жидкость потока проступают знакомые черты персонального компьютера.
Иван для начала охотно соглашается с нашими опасениями. Но говорит он настолько спокойно, можно даже сказать, безмятежно, что предмет разговора постепенно лишается мистической окраски, а итог его сходится к вечным и непреложным истинам.
Компьютер гораздо удобнее, чем традиционный способ съемки мультфильма. Так что, получается, сколько ни крепись, однажды оскоромишься. Если у тебя тьма творческих планов, компьютер позволит довольно быстро их реализовать. О коммерческих законах профессии и говорить не приходится.
На компьютере - раскраска и фазовка (поясняю:
фазовка - это когда вам надо снять шаг живого существа или прокат какого-то агрегата от сих до сих, и в это движение вы не вкладываете особого художественного смысла. Тогда задайте начало и конец, а ваш железный друг разложит движение по фазам). Исходную картинку художник рисует как ему привычно - кто на компьютере, кто на кальке, по старинке. Потом все равно загонит в компьютер.
Мораль проста: для настоящего художника компьютер только инструмент, орудие, достоинства которого ясны и используются по назначению. Для халтурщика - новый способ схалтурить. Но он схалтурил бы и без компьютера.
И точно, - вспоминаю я, - такое движение одними ботинками выдавалось за особый стиль еще тридцать лет назад чехами и поляками. Просто дешевле. Во всех отношениях.
И все-таки остается в ухе это словосочетание -"движение без особого художественного смысла". Не возникает ли искушение - про это движение, про то, про вон то, подумав, решить, что они, пожалуй, без особого художественного смысла? Когда рисуешь вручную фазу за фазой, раз - и почешешь ненароком лапу о лапу. От скуки. Компьютер не почешет. Но это так, сомнения дилетанта на лестнице.
2. СЕГОДНЯШНЕЕ БАРАХЛО ЕЩЕ БАРАХЛИСТЕЕ ВЧЕРАШНЕГО, НЕ ПРАВДА ЛИ?
И правда. Вчера мы воротили нос от Черепашек Ниндзя, но они безо всякой иронии рафаэли и леонар-ды по сравнению с джуманджи, покемонами и прочими морталами комбатами. Энтропия примитива разъедает и зрительный ряд, и диалог, и сюжет. Как бы от-шелушивается коммерчески избыточное и остается строгий НЗ: мордобой, пальба и длинные женские ноги (рисуются за 2 секунды). Но добрый Иван утешает нас и на этот раз.
Уровень конвейерного ширпотреба не падает, поскольку падать ему некуда. Всегда существует полный примитив, просто он недолго живет и недолго помнится. И от нынешнего времени сохранятся в памяти (хоть и с негативной меткой) не самые худшие образцы.
Мораль: ничего не бывает хуже той ерунды, которая сейчас перед твоими глазами. (Добрый читатель, это я вовсе не о настоящей статье, а о плохих мультсериалах.)
Похоже, что это так и есть. Мы числим за образцы дурной прозы пятидесятых "шедевры" Кочетова и Шевцова, но безликий поток того времени был еще хуже, гораздо хуже. Его невозможно предъявить наблюдателю: он истлел между пальцами.
И вот тут, когда я уже успокоился по данному пункту, расслабился и отхлебнул кофе, Иван меня и огорошил.
Падает, сказал он, уровень не низа, а верха. "Король-Лев" хуже "Бемби", потому что посмертный Дисней более корпоративен, чем прижизненный. Живой Дисней поощрял индивидуальности молодых режиссеров и художников. Сегодня же выдерживается жесткий стиль. Итог - вторичность, подражание себе. За каждой фигуркой того же "Короля-Льва" угадывается прообраз из старого Диснея. Старое обаяние вписано в новый контур.
Вот те раз. А мне нравилось...
3. СПОСОБНА ЛИ АНИМАЦИЯ СОЗДАТЬ СОБСТВЕННЫХ ГЕРОЕВ МИРОВОГО МАСШТАБА?
И правда. За Бемби (как и за Дракулой, Фантома-сом, Джеймсом Бондом) - литературные оригиналы. Волк и Заяц все-таки ограниченного радиуса действия. Бивис и Батт-Хед не прошли еще испытание временем. А вот Том и Джерри - откуда появились они? Да и Микки-Маус...
Иван Максимов отвечает по-военному-четко: из комиксов. Комикс культивировал жест, выразительную немую сцену, акцентированную мимику, культуру междометий - то, что длинно и трудно переводится на регулярный литературный язык. Комиксу предшествует буффонада. Герои Чарли Чаплина и Бастера Кито-на не литературны по происхождению. А комикс, наделенный минимальным движением, - уже анимация. Вместо облачка изо рта с текстом пошевели губами и озвучь, посучи лапами...
В подтверждение своей мысли о нелитературном происхождении Тома и Джерри Иван пробует пересказать свою любимую серию. Пересказ категорически не удается. Мысль блестяще подтверждается. Так что, вероятно, может,
4. В КАКОЙ СТЕПЕНИ АНИМАЦИЯ ИСПОЛЬЗУЕТ ПРЯМОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ НА ЗРИТЕЛЬНЫЙ МЕХАНИЗМ?
Уточним вопрос. Речь идет о завораживающих помимо смысла эффектах: полете, сверхбыстром движении, особенно - всасывании в тоннель, вращении... Да что анимация! На Новом Арбате еще при Советской власти висела конструкция из лампочек - получались такие изогнутые вращающиеся лепестки, глаз как бы ввинчивается в сердцевину. Типа Иня и Яня в движении. Народ стоял и попусту глазел, глазел...
Получается - не надо никакого двадцать пятого кадра, дури себе зрителя с первого по двадцать четвертый всеми этими глюками из медицинского учебника, а потом, солового, убеждай в чем хочешь. Безобразие. Куда смотрит Дума.
Иван охотно добавляет к нашем перечислению несколько пунктов. Имитация высоты и падения в трехмерной графике, например. Проблема ясна. Но режиссеры, по мнению Ивана Максимова, слишком необразованны, чтобы сознательно применять подобные эффекты.
Неужели. Разве трудно Голливуду нанять за умеренные деньги окулиста и невропатолога?
Система Голливуда досконально не известна даже Ивану. А за отечественную анимацию он отвечает: никакой медицины в ней нет.
Как бы мы, в таком случае, не раскрыли важных тайн нашим наивным аниматорам. Впрочем, формы секретности - тема нашего последнего вопроса.
5. ЧТО МОЖЕТ РАБОТНИК ТВ СКАЗАТЬ О СВОЕМ КАНАЛЕ, НЕ БОЯСЬ, ЧТО ЕГО НЕМЕДЛЕННО УВОЛЯТ?
Согласен, анимация тут ни при чем. И вопрос скорее мой, чем ваш. Но уж очень хотелось спросить. Дело в том, что я не в первый раз прохожу сквозь такой примерно диалог:
- Вы работаете на телевидении! Как здорово! Давайте напишем что-нибудь интересное о вашем телеканале!
- Зачем вам этот геморрой? Все равно ничего не докажете. Суды, извинения, компенсации...
- Вы меня не так поняли. Напишем что-то хорошее, правдивое и в то же время лестное.
- Вы напишете, деньги получите, а меня уволят.
В таком примерно роде.
Фасад канала в телевизоре. Боковой фасад вам охотно покажет пресс-секретарь (или кто там). А остальные стороны этого культового сооружения - в глубокой тени. Один мой знакомый, поделившись вполне невинными сведениями из внутренней жизни не скажу какого канала, просил меня дождаться его увольнения, а потом - прождать еще месяцок-другой на всякий случай. Эту шкатулку вскрыть через 50 лет после моей смерти и подальше от людей. Короче, дипломаты, уголовники и работники ядерных НИИ были со мной куда откровеннее, чем телевизионщики.
Иван довольно равнодушно пожимает плечами. Он контрактник, а не штатный работник канала. Он может сказать что угодно. Например, что администрация хорошая, а остальное -.... Или наоборот.
Понятно. Так и я могу. Мы, как по команде, оборачиваемся к третьей нашей собеседнице, полной рыжей женщине средних лет, Светлане. Она-то штатный работник. Светлана от неожиданности едва не роняет в кофе очки.
- Что... что вам нужно знать? - она быстро оглядывается - нет ли поблизости утюга, которым ее будут пытать. Утюга, как на грех, нет.
Мне нужно знать любую мелочь, которую она может легко выдать. Очертить границу изрекаемого. Название канала я знаю сам (хотя, вероятно, это псевдоним). Светлана молчит. Приходится подсказывать.
- Ну, можно, например, сказать, что канал на восьмом этаже?
- Можно, - говорит она приободрившись. По ее реакции видно, что на самом-то деле он не на восьмом. Потому и можно.
- А что там, например, вторые "пентиумы"?
- Ну да, - смеется Иван. - у всех третьи, а у них вторые, как у лохов.
- Ну, пусть третьи.
- Ну да. У каждой уборщицы третий "пентиум". Тут страна недоедает, в Приморье холод, в Поволжье голод...
Действительно, неловко. Светлана интеллигентно делает вид, что не слышит этих нахальных и скользких вопросов. Мне, однако, пора идти в свой институт. Какой? Никаких секретов тут нет, да я и сам толком не знаю. Еду до станции метро, которую мне утром сообщают на пейджер. Там мне завязывают глаза, дают разок в зубы для острастки и везут на лекцию. Текст лекции на не известном мне языке ждет на столе. Студенты такие приятные, в колготках на босу голову.